Мой старый, родительский дом, построенный еще в 1917 году, пока жив. Когда-то он был новым, с резным крылечком, светлый и теплый. Но война, послевоенные годы подкосили и его. Мне же он по-прежнему дорог. В нем душа моих родителей, мои детство и юность, радость и печаль. В далекие теперь 60-е годы, когда у меня уже была своя семья и в доме стало тесно, мы, отступив от родительского дома несколько метров, построили свой дом, новый. Но сердце осталось в старом. Знакомые и друзья советуют сломать его, но я не могу, все во мне протестует против этого. Это все равно что предать старого, верного друга, не раз выручавшего тебя в трудную минуту.
А он действительно выручал. Он помнит, как в этом доме появилась я,
маленькая, и радовался вместе с моими родителями, потому что все их дети до меня умерли в младенчестве. Он, мой дом, помогал теплом и уютом моей маме, вернувшейся из Казани после тяжелой операции. Маленький домик помнит все: как на Новый год из него выносили кровать, чтобы поставить для меня и моих подружек елку, иначе бы она не поместилась. Как мои подружки любили заночевать у нас на теплой печке и есть вкусные мамины пироги. В годы войны дом спасал от холода не только нас с мамой, но и людей, эвакуированных с занятых врагом территорий, в том числе и семью Загорских, которую почти через 65 лет нашел мой любимый «ЗОЖ». Милый моему сердцу домик слышал, как горько плакали мы с мамой, потеряв отца. Горе свое по хозяину
выражал он по-своему: печально скрипели половицы, глухо стонала от ветра труба, плакали дождевыми каплями окна. И опять он нам помогал: старался стоять прямо, как будто знал, что у мамы нет денег на его ремонт.
После войны, да и в послевоенные годы жили мы в великой бедности. Мама украшением дома считала чистоту и цветы, которые цвели на подоконниках, радуя всех приходящих в наш дом. Мама, оклеивая обоями стены,говорила с домом как с живым существом: «Вот оклею тебя сейчас красивыми обоями, и будешь ты красивый, молодой. А покрашу наличники - ты улыбнешься всем жителям нашей улицы. И мы порадуемся вместе с тобой». Родительский дом радовался вместе со мной, когда в нем родилась моя старшая дочка, и плакал со мной, видя, как на глазах угасала мама - его добрая и заботливая хозяйка. А в день похорон мамы мне показалось, что дом присел еще ниже. Наверное, от всего пережитого.
И вот остались мы с ниь один на один. Каждый ра: я прихожу к нему, зажи гаю свет и разговариваю как со своим старым, вер ным другом. Мне от неге скрывать нечего, он знает обо мне все. Слушает он меня, и я душой чувствую что он меня понимает. Так все дорого мне: мамина икона, старый деревянный сундук, покрашенная еще мамой перегородка. Все до боли родное и близкое. А когда у меня на душе скребут кошки, я ухожу в мамин дом (ее уже нет 25 лет) и даю волю слезам, и мне даже кажется, что дом успокаивает меня, напоминая, что были времена и потруднее. И как мне сломать его? Да, он уже очень старый, сени вот-вот упадут. Но душа моя неистово протестует, и рука не поднимается. И пока я жива, жив и мой дом. И как же права Галина Васильевна Чикурова, написав: «Дом жил людьми, их бедами и счастьем!». С этими словами не поспоришь!
Адрес: Беляковой Надежде Борисовне, 431860 Мордовия, г. Ардатов, ул. Дючкова, д. 146.
До глубины души меня тронуло письмо Г. В. Чикуровой «Дома живы, пока в них обитают люди» в «ЗОЖ» (№1 за 2012 год). И показалось мне, что это и про мой старенький дом, хотя здесь ситуация несколько иная.
А он действительно выручал. Он помнит, как в этом доме появилась я,
маленькая, и радовался вместе с моими родителями, потому что все их дети до меня умерли в младенчестве. Он, мой дом, помогал теплом и уютом моей маме, вернувшейся из Казани после тяжелой операции. Маленький домик помнит все: как на Новый год из него выносили кровать, чтобы поставить для меня и моих подружек елку, иначе бы она не поместилась. Как мои подружки любили заночевать у нас на теплой печке и есть вкусные мамины пироги. В годы войны дом спасал от холода не только нас с мамой, но и людей, эвакуированных с занятых врагом территорий, в том числе и семью Загорских, которую почти через 65 лет нашел мой любимый «ЗОЖ». Милый моему сердцу домик слышал, как горько плакали мы с мамой, потеряв отца. Горе свое по хозяину
выражал он по-своему: печально скрипели половицы, глухо стонала от ветра труба, плакали дождевыми каплями окна. И опять он нам помогал: старался стоять прямо, как будто знал, что у мамы нет денег на его ремонт.
После войны, да и в послевоенные годы жили мы в великой бедности. Мама украшением дома считала чистоту и цветы, которые цвели на подоконниках, радуя всех приходящих в наш дом. Мама, оклеивая обоями стены,говорила с домом как с живым существом: «Вот оклею тебя сейчас красивыми обоями, и будешь ты красивый, молодой. А покрашу наличники - ты улыбнешься всем жителям нашей улицы. И мы порадуемся вместе с тобой». Родительский дом радовался вместе со мной, когда в нем родилась моя старшая дочка, и плакал со мной, видя, как на глазах угасала мама - его добрая и заботливая хозяйка. А в день похорон мамы мне показалось, что дом присел еще ниже. Наверное, от всего пережитого.
И вот остались мы с ниь один на один. Каждый ра: я прихожу к нему, зажи гаю свет и разговариваю как со своим старым, вер ным другом. Мне от неге скрывать нечего, он знает обо мне все. Слушает он меня, и я душой чувствую что он меня понимает. Так все дорого мне: мамина икона, старый деревянный сундук, покрашенная еще мамой перегородка. Все до боли родное и близкое. А когда у меня на душе скребут кошки, я ухожу в мамин дом (ее уже нет 25 лет) и даю волю слезам, и мне даже кажется, что дом успокаивает меня, напоминая, что были времена и потруднее. И как мне сломать его? Да, он уже очень старый, сени вот-вот упадут. Но душа моя неистово протестует, и рука не поднимается. И пока я жива, жив и мой дом. И как же права Галина Васильевна Чикурова, написав: «Дом жил людьми, их бедами и счастьем!». С этими словами не поспоришь!
Адрес: Беляковой Надежде Борисовне, 431860 Мордовия, г. Ардатов, ул. Дючкова, д. 146.
До глубины души меня тронуло письмо Г. В. Чикуровой «Дома живы, пока в них обитают люди» в «ЗОЖ» (№1 за 2012 год). И показалось мне, что это и про мой старенький дом, хотя здесь ситуация несколько иная.
Комментариев нет:
Отправить комментарий